Род Грунгян (Хаишбашян)

История этой фамилии крайне интересна. Все представители рода ныне носят фамилию Хаишбашян или, на русский лад, Хаишбашев(а). Однако все они знают, что исконная фамилия их рода — Грунгян (Կռունկեան), что в переводе на русский звучит один в один как «Журавлёв(а)». Это знание из уст в уста передаётся старшим поколением к младшему, однако никто точно не знает, когда именно и почему произошла замена фамилии. Автору в результате кропотливой работы в архивах удалось таки найти некоторых представителей рода, которые регистрировались со старой фамилией.

Самый старший представитель фамилии, информацию о котором удалось найти — дедушка Маркар (Մարգար) родился ещё в селе Топлу (ныне Тополевка) Крымского Ханства (ныне Республики Крым). С тех пор родилось уже 8 поколений продолжателей рода. Желаю всем им здоровья и успехов во всём.

В связке с этим сайтом работает ещё один, построенный на генеалогическом механизме webtrees. С его помощью каждый член рода может легко просмотреть свою ветвь древа в виде отдельного документа. Например, Карине Хаишбашева, может это сделать по ссылке.

Очень удобен также вид семейной книги, где каждый интересующийся может увидеть отдельную ветвь своей семьи в общем древе рода.

Всем будет также крайне интересно посмотреть статистику всего рода.

История одной фотографии

Оригинальное фото сделано в Нахичевани-на-Дону, в 1911 году. Судя по всему при фотографировании применялся фотоаппарат, требующий длительной выдержки, поэтому изображения всех маленьких детей, которые, что естественно, не могли не двигаться во время съёмки, вышли смазанными. В 1970 году дедушка Овагем восстановил фото, улучшенный с помощью Adobe Photoshop вариант которого вы видите.

Нижеследующий текст, связанный с вышеприведённой фотографией, написан от первого лица Алварт Хачадуровной Хаишбашян. Автор сайта внёс лишь небольшие исправления и приносит ей свою искреннюю благодарность за такие тёплые слова о нашей большой семье Грунгян/Хаишбашян.

Человек должен знать свои корни…

В нашей большой, теперь даже многочисленной и дружной семье Грунгян (Хаишбашян) почти у всех есть одна фотография, сделанная в далеком 1911 году. Она переходит к нам из поколения в поколение. У старшего поколения она сохранилась еще в подлиннике, у среднего – перепечатана благодаря усилиям дяди Овагема, у нас же она в цифровом виде на компьютере. Но у всех почти она есть, каждый ее видел и имел представление о своих предках.

Когда смотришь впервые, видишь типичное старинное фото, изображающее большую армянскую семью во главе со старшим, кому-то отцом, кому-то уже дедом, потому что вокруг много детворы разного возраста, явно вдовцом, так как женщины рядом нет. Имя его Асватур (Ասւատուր), фамилия, была Грунгян (Կռունկեան). Это наш прадед. Ни изображение прабабушки, ни её имя и девичья фамилия до нас не дошли, а ведь был человек… Хотя совсем недавно пришла на ум одна мысль. По всей вероятности, её звали Сантуш. Ведь в армянских семьях было принято старших внучек и внуков называть в честь бабушек или дедушек. Думается, что совсем не случайно вторую Сантуш, то есть старшую дочь Хугаса,  все братья, а в роду были в основном сыновья, очень любили. Чувствовали, что она носила имя их бабушки. Да и была она самая старшая из них, была очень хлебосольная и тоже очень любила всю свою родню.

Семья Хаишбашян (Грунгян) – одна из многочисленных армянских семей, переселенных на Донские земли из Крыма в 1779 году. На новом месте они обустраивались так, как и там в Крыму: подальше от воды, чтоб малые дети не тонули в реках, побольше солнца, чтоб урожай собирать хороший. Обосновали свое село и назвали его Топти, как оно называлось там на полуострове. Интересное дело: даже при переселении не произошло смешение семей и родов с чалтырскими, большесальскими… Каждое из этих пяти сёл Крыма практически сохранили свои семьи, своих родственников и название: Чалтырь (Орталан), Топти, Мец Сала, Султан Сала (явно турецкое влияние Султан). Мне кажется до сих пор есть некая разница между этими людьми: чалтырци, топци, мецсалаци, нистайци… Нистаци (несветайцы) и мецсалаци (большесальцы) более продвинуты — как же, у них в селе бывал в юные годы сам А.П. Чехов, чалтырци (чалтырские) – более предприимчивые и быстрые, топци — медлительные, рассудительные и экономные в быту. Но и те, и другие очень трудолюбивые, открытые, порядочные и в высшей степени добрые, заботливые семейные люди, можно сказать «семейственники», а не государственники.

Вернемся к фотографии. Судя по внешнему виду взрослых мужчин и женщин, да и детей, можно сказать, что семья не бедствовала: мужчины одеты в темные добротные, удлиненные рубахи, некоторые помоложе в сюртуки, у всех кожаная обувь, у самого старого деда даже сверху новые калоши, только–только входившие в моду. Женщины одеты ярче: в белые, как у нашей бабушки Шушаник (Շուշանիկ), и цветные, как у бабушки Манушак, кофточки, невестки постарше в кофты более темного цвета. Но у всех женщин головные уборы, золотые и жемчужные украшения. Кстати, золотые цепи, серьги и на девочках–подростках: Сантуш и Манаш, и на совсем еще маленькой Лизе.

Фотография сделана в селе Крым накануне отъезда семьи старшего сына в город Нахичевань-на-Дону. При всей безграмотности людей этого поколения какая-то тяга к лучшей жизни и прекрасному у них была. Хотелось дать подрастающим детям образование. В Нахичевани к этому времени была построена новая армянская гимназия. Ныне школа №14 с английским уклоном на 28 линии. Почти как Лев Толстой, обожавший свою Ясную поляну, но бывший вынужденным купить дом в Москве, так как детям необходимо было учиться, так и дедушка Хугас купил небольшой домик на 36 линии, 59. Переехал он туда в основном своей семьей, но периодически там жили и другие его братья с семьями, и еще не женатые. Периодически, это не значит несколько дней, жили месяцами, годами. Так, наш мецбаба Агоп (մեծ պապա, старший брат папы) и сам папа Хачадур (Խաչատուր) родились в этом доме, а остальные братья родились уже в селе, куда вернулся наш дедушка Гарабед (Կարապետ).

В городе остались семьи дедушек Хугаса (Ղուկաս) и Гюреха (Կիւրեղ). Дети пошли в школу, даже наш папа ходил в эту гимназию. Наиболее одаренные, как дядя Оксент (Օգսենդ), тётя Лиза (Ехсаперт-Եղսաբերդ), Магар (Մակար), Анна, другие, успешно её окончили и продолжили обучение в институтах. Тетя Лиза впоследствии стала прекрасным учителем химии, дядя Оксент закончил Северо-Кавказский государственный университет, аспирантуру в Москве и преподавал в Московском технологическом институте.

Старший сын дедушки Хугаса Магар учился в Петроградском коммунистическом университете. Его судьба оказалась трагической. На фото он стоит сзади между отцом и дедом. Рано став самостоятельным, окончив гимназию, обучаясь уже в институте, он начал заниматься политикой, в дальнейшем за эту деятельность в в 1926 году был расстрелян как враг народа, а в 1981 году был реабилитирован, о чем есть справка, которая хранится в доме дяди Овагема, младшего брата. Сведения об этом нашем родственнике сохранились в Ростовском областном архиве.

Вот так далекая история превращается в близкую и дорогую, когда разматываешь родственные связи. Говорят, интеллигентный человек должен знать свою родословную в 7-ом колене. Для меня это выглядит так:

1. Маркар (Մարգար)– прапрадед
2. Асвадур – прадед
3. Гарабед (Կարապետ)– дед
4. Хачадур (Խաչատուր)– отец
5. Я, Алварт (Ալվարդ)
6. Моя дочь Александра
7. Мой внук Владимир

Шло время. Отцы семейства трудились, держали пекарню и хлебную лавку на Нахичеванском базаре, дети учились и помогали родителям.

Так бы и жили дальше в Нахичевани-на-Дону, как прожили уже более 100 лет, если бы не октябрь 1917 года. Все в стране пришло в движение. Пожив немного в городе, обучившись грамоте на уровне чтения, братья Гарабед и Маргос вернулись в село. Кстати, один из братьев – Алексан, так и оставался там, и прадед Асвадур жил с ним.

Начитавшись газет и будучи более продвинутыми, чем большинство населения села, дедушки стали подумывать об ином укладе жизни, тем более, что наш дед к этому времени успел паломником побывать в Иерусалиме. Точно не знаю, где: то ли у стены плача, то ли стоя перед плащаницей Иисуса Христа, но он потерял веру в его существование. И, вернувшись, обратился к другой вере – большевистской.

Начинался новый период жизни. Даже наличие семьи не останавливало нашего деда Гарабеда от общественной жизни. Кстати, в это время его призвали в армию, и он побывал на Империалистической войне, куда к нему и его другу приезжали жены, то есть наша бабушка с другой женщиной. Об этом факте недавно мне рассказала в Красном Крыму одна старенькая жительница, дочь той самой женщины, которая с нашей бабушкой ездила к своим мужьям на войну. Меня тогда поразил этот факт. Я понимаю: декабристки ездили за своими мужьями. Но как доехали эти две безграмотные, незнающие русского языка, молодые армянки лет 22-23-x через охваченную войной страну из далекой Азовской губернии до столиц, а там ещё каким-то образом добрались до передовой и нашли своих мужей? Что ими двигало? Любовь? Да нет! Скорей всего чувство ответственности и желание разделить тяготы мужей. Чудна́я штука жизнь. Сколько же интересного и удивительного порой происходит с нами.

Любая старая фотография – это, конечно, экскурс в историю семьи. О каждом из тех, кто оказался на этом фото, можно писать не просто мелодрамы, а серьезные романы с захватывающим сюжетом, где была реальная жизнь, судьба, любовь, смерть близких и преодоление себя.

Так, мало кто знает, сколько трудностей, смертей и трагических событий пришлось пережить юной красавице на фото, стоящей рядом с четырехлетним сыном и мужем. Это бабушка Манушак, мать дяди Оксенда. Рано овдовев, она переехала к сыну в Москву. Казалось бы, все должно сложиться. Сын успешно окончил университет, аспирантуру, впереди интересная жизнь ученого, готового служить отечеству, уже женился, но шел сорок первый год. Война. Он уходит на фронт, несмотря на то, что имел бронь, возвращается с тяжелым ранением. Сразу после войны умирает его жена, через два года умирает дочь Офелия, а в 49-ом году — и он сам. И это все на хрупкие плечи одинокой женщины-матери. Тогда она решила, что жизнь для неё закончилась: выпрыгнула из окна третьего этажа своей квартиры на Пятницкой 15, чтоб умереть и оказаться там, где все её близкие: сын, внучка, невестка. Но на сей раз судьба оказалась благосклонна к ней. Она выжила и прожила впоследствии более 80-ти лет. Теперь вся её жизнь была посвящена родственникам и близким. Кажется, не было человека из нашей родни, кто бы ни побывал у неё в Москве. Она всех знала, всем была рада, обо всех всё расспрашивала. Последний раз я была у неё в гостях в ноябре 1972 года. Она готовила армянские пирожки бида с тыквой мне на обратную дорогу, угощала хашхбереком (армянские пельмени) и другими блюдами. Это была удивительная женщина.

Перед бабушкой Манушак стоит девочка-подросток с глубоким серьезным взглядом. Это наша Сантуш. Ещё одна история жизни: в детском возрасте у неё умерла мать, отец женился второй раз, жила и воспитывалась девочка мачехой — к счастью, доброй и справедливой женщиной. Замуж выходила по любви, но счастье оказалось коротким. Муж её погиб в первый же год совместной жизни, оставив беременной молодую жену. Но люди долга, чести и благородства были всегда. Таковым оказался друг её мужа, который женился на ней несмотря на злые языки и осуждения не очень образованных людей. Более того, когда у Сантуш родилась Катя, дедушка Мелкон, тот самый друг семьи, настоял на том, чтобы девочка носила фамилию родного отца, то есть его друга. Он считал, это правильным, в этом он видел свой долг перед другом. Вот так поступают настоящие армянские мужчины. Потом в этой семье еще родились дядя Хевонт и Тушик. Дядя Хевонт был известной личностью в районе. Всю жизнь он возглавлял Государственный сберегательный банк. Участник Великой Отечественной войны, он пользовался непререкаемым авторитетом. Исключительно добрый и отзывчивый человек стал Почетным гражданином Мясниковского района.

Каждый раз, когда беру эту фотографию в руки, взгляд невольно останавливается на молодых дедушке и бабушке в правом верхнем углу. Совсем ещё юная, круглолицая красавица Шушаник Акопян только-только стала невесткой рода Грунгян. Кстати, несмотря на то, что фамилия сейчас у всех Хаишбашян, следы этой исконной родовой фамилии сохранилась до сегодняшних дней. Когда оказываешься в Красном Крыму, любой старик, узнав фамилию Хаишбашян, скажет: «Ղա, դուն Կռունկներուն մեչեն իս?», что означает «А, ты из семейства Грунгян».

Возвращаясь к родным бабушке и дедушке, не могу не сказать, какими они разными по натуре и характеру были. Дед, вспыльчивый, увлекающийся, бросающийся в крайности, порой фанатически верующий в новые идеи, мало что умеющий делать руками, и не очень любивший физический труд, никак не подходил ей. Бабушка – спокойная, сосредоточенная на семье, детях, потом внуках, вечно занятая домашними делами, считала дедову общественную деятельность пустым увлечением. Даже когда дед со своими единомышленниками организовывал колхоз, впоследствии с символическим названием «Путь к коммунизму», она на это смотрела сквозь пальцы. Ей жаль было только золотишко, которое дед забрал у неё, чтоб купить первый трактор «Фордзон» для коллективного хозяйства. Об этом она вспоминала спустя десять лет, когда на Дону и Украине был голод. Многие женщины тогда смогли спасти своих детей от голодной смерти, так как меняли золото на хлеб. А нашей бабушке нечего было обменять. Вот и пришлось отвезти троих самых маленьких (3-4лет) на старый базар и оставить их там, чтоб приютские работники их подобрали. Так она спасала своих детей от неминуемой смерти. В приютах детей кормили, а она не могла им даже крошек со стола дать. Не было ничего: засуха погубила весь урожай, ничего не росло в огородах, не было хлеба, не держали живность, поголовно в селе умирал народ, особенно малые дети.

Сколько страданий, бессонных ночей пришлось пережить бабушке после этого поступка. Корила, ругала, казнила себя она, как же могла так поступить, но…

Наверно, другого выхода не было. С такой незаживающей раной она жила всю жизнь.

Даже когда уже нашли одного из троих детей, дядю Левона, её счастье было омрачено горечью потери тех, двоих её сыновей. Какой жестокой оказалась жизнь по отношению к нашей бабушке! Впрочем, многих из ее сверстниц не миновало подобное горе… Она прожила шестьдесят с небольшим лет. Эта красивая круглолицая девушка превратилась в последние годы своей жизни в маленькую, худенькую старушку с глубокими морщинами на лице и вечно печальными глазами.

Долго оставалось неизвестной  судьба женщины  с ребенком на руках в правом верхнем углу. Это дочь прадеда Кехануш.  Сведений о ней мало: замужем была за Термолаевым в селе Крым,  на руках у неё дочь Парандзем (Փառանծեմ), а впереди дочь Тушик.  К сожалению, она рано ушла из жизни, но с её мужем и его второй семьей, живущими в селе Крым,  наш папа общался до самой смерти, а его сына Асватура от второго брака  называл братом и искренне любил, как родного.

Если говорить о том вкладе, который внесли наши предки в становление сегодняшнего Мясниковского района, то в первую очередь – это создание и строительство хуторов Коммуна, ныне Ленинакан, и Красный Крым. В начале 20-х годов выходцы из села Крым создали коллективное хозяйство (коммуну), построили в степи двухэтажный дом, где и жили всей коммуной, потом был создан колхоз в 1923 году, а в 1925 – новый хутор, теперь уже часть семей, среди которых и были наши дедушки, из Коммуны переехали сюда в 1925 году и назвали свое поселение Красный Крым.

Великая Отечественная война стала ещё одной вехой, которая разделила жизнь на до и после. Дети всех, стоящих и сидящих на этой фотографии людей, героически сражались на фронтах этой войны. Многие вернулись с победой, но ещё больше погибло: не вернулся с фронта Мнацакан, старший сын дедушки Маргоса, погибла в Сталинградской битве санинструктор Хаишбашян Анна, студентка последнего курса мединститута, младшая дочь дедушки Хугаса, убит в сражениях под Великими Луками дядя Мкртыч, родной брат моего папы, погиб Агоп, старший сын дедушки Алексана, с тяжелыми ранениями вернулся дядя Оксенд, у которого была бронь, но он попросился на фронт добровольцем, а потом и умер от ранений.

А сколько мужества и отваги проявили те наши сородичи, кому повезло вернуться живыми и здоровыми: дядя Ампарцум, сын дедушки Алексана, награжденный орденами и медалями, дядя Левон, штурмовавший Вену и Будапешт, красавчик дядя Аркадий (Ардашес — Արտաշէս), папа, дяди Овагем, Матьос и многие другие.

Самые беззащитные люди на войне – это дети. Сколько их не выжило в те годы? А сколько пережили те, кто выжил? Детьми войны были в нашем роду Вазген, сын дяди Арменака, будущий заместитель министра Кабардино-Балкарской АССР, и Ашот — внук Алексан-баби и сын дяди Агопа, летчик, командир авиалайнера. Оба мальчиками шести-восьми лет каждый день проводили на пруду, ныряя за раками, чтоб потом отправиться с мешком за спиной в Ростов, к Лендворцу. Продав там раки, покупали пару булок хлеба и также пешком возвращались домой. Однажды, когда немцы заняли хутор Красный Крым, то на глазах Ашота расстреляли друга за то, что они не сказали про русскую батарею, которая была за селом. Чудом тогда немец не выпустил пулеметную очередь и в Ашота. Это оставило такой неизгладимый след, что уже позже Ашот, будучи профессионалом высшей степени и неоднократно успешно сажая неисправные самолеты, летая в Афганистан в самые тяжелые дни войны, летая на север, спасая людей, когда другие не соглашались лететь, тем не менее, если нужно было лететь в Берлин, то всегда отказывался, видимо боясь встретиться глазами с немцами.

Отметим, что не только этим двум мальчикам, но и ряду девочек их могучая целеустремленность и сила воли позволили вырваться из деревни, окончить среднюю школу, поступить в высшие учебные заведения и стать очень образованными и уважаемыми в России людьми.

Окончилась война. Родители дождались своих сыновей, начали играть свадьбы, пошли дети. Семья разрасталась. Если во времена этой фотографии в семье было 24 человека, то сейчас трудно посчитать, сколько нас. Счастье, что много.

Трудное послевоенное время сменилось стабильными шестидесятыми. Уже не было в живых прадеда, его старших сыновей: Хугаса, Гюреха, Алексана, потом умерли Гарабед и Маргос, и старшими в роду стали их дети: дядя Ампарцум, всю жизнь проработавший бригадиром в колхозе, созданном его отцом и дядями, Агоп мецбаба, сварщик универсал, дядя Арам, проплававший всю жизнь по рекам и морям, Арменак баби, у которого был самый лучший сад в округе, поглядеть и попробовать яблок из сада которого приходили не только мы, родственники, но и чужие люди.

Мало кто скажет, что он не любит жизнь. Все её любят, но не многие умеют её показать, эту самую любовь. После стольких испытаний, трудностей, болезней, потерь так хотелось радостей. Когда появлялся повод повеселиться, то ли свадьбы, то ли юбилеи, собиралась все та же большая семья. Как они умели веселиться! Как подняв руки вверх, улыбаясь во весь рот, плясали папа и дядя Аркадий (Ардаш). На это нельзя было смотреть равнодушно!

А как они любили наши большие, шумные армянские свадьбы, несведущему человеку казавшиеся бестолковыми! Только им, нашим родителям, была известна необыкновенная магия давул-зурны, ее заунывное для нас звучание, вызывало у них то, что сейчас называют кайфом. Когда нынче я слышу: «Кайфуем, сегодня мы с тобой кайфуем», я вспоминаю папу, как на какой-нибудь свадьбе он заказывал «Атаман Кода» или «Грунг», чаще почему-то грустную и народную музыку, и кайфовал (քեֆ կը աներ).

Прошло много лет. Давно-давно умерли люди той фотографии. Умерли даже почти все их дети. Почти, потому что живы Лусик, дочь дяди Агопа, стоящего у ног отца, Вазген, младший сын дедушки Арменака, сидящего на фотографии впереди на стульчике и Александр Митропольский, очень известный в России спортивный журналист — сын тёти Лизы (Ехсаперт).

Сегодняшние представители рода Хаишбашян, в основном, это образованные, интеллигентные люди совершенно разных профессий. Среди них врачи, учителя, журналисты, музыканты, художники, летчики, военные, строители, математики, компьютерщики, экономисты, бизнесмены.

Теперь, с высоты прожитых лет, вспоминая своих предков, я говорю: спасибо судьбе, что довелось иметь таких родственников, что я частица этой большой семьи.

Сожалею только об одном, почему при жизни деда и бабушки не слушала их рассказы, не спрашивала ни о чем. Все, что здесь изложено, собиралось годами из случайных разговоров совершенно разных людей. Если где-то допущены какие-то неточности, простите. Не у кого и негде теперь уточнять.

С уважением, всегда ваша Алварт (Алла).